Интервью берет Павел Резницкий - российский онколог, автор Youtube - канала Хирург-репатриант.
Таль Кауфман — израильский пластический и реконструктивный хирург. Специализируется на пластической хирургии лица, включая различные косметические процедуры и реконструктивную хирургию, особенно после паралича лицевого нерва. В настоящее время доктор Кауфман работает в отделении пластической и реконструктивной хирургии.
Павел Резницкий: Прежде всего, доктор Кауфман, не могли бы вы представиться, рассказать о себе и о своем текущем месте работы в хирургии? Еще не могли бы вы описать вашу клинику, ваше отделение, где вы сейчас работаете?
Таль Кауфман: Да. Как вы сказали, я израильский пластический хирург, я обучалась здесь, в Израиле. После окончания резидентуры в медицинском центре Рабина я провела 5 лет в Бостоне, в США, где проходила специализацию в Гарвардском университете. Я прошла 3 программы, и все они как бы объединяются, включая детскую пластическую хирургию, микрохирургию и пластическую хирургию лица. Моя сегодняшняя практика такова, что я ношу как бы 2 шляпы. Одна шляпа реконструктивная, в которой я в основном имею дело со сложными травмами лица, со сложными реконструкциями и в основном после травмы или паралича лицевого нерва. И вторая шляпа – это косметическая шляпа, с помощью которой я в основном делаю косметико-эстетические процедуры для лица, в том числе блефаропластика, процедуры для век, процедуры для ушей и подтяжку лица. Эти 2 вида прекрасно работают вместе, потому что оба требуют глубокого понимания анатомии и эстетики лица. Мне нравится их комбинировать, потому что, я думаю, что они, действительно, хорошо функционируют вместе. Я работаю в Тель-Авивском медицинском центре и в своей частной практике, также в Тель-Авиве совмещаю работу в обоих местах.
Павел Резницкий: Итак, доктор Кауфман, для большинства людей знаете ли пластическая хирургия ассоциируется прежде всего с неким улучшением внешности или, наоборот, с уменьшением выраженности некоторых черт лица, или тела, но то, что вы делаете гораздо сложнее. Расскажите, пожалуйста, в каких случаях пациенты обращаются, именно к вам за консультацией?
Таль Кауфман: Ко мне пациенты приезжают после сложной травмы лица, будто травмы после онкологических процедур, по поводу онкологических заболеваний, где выполняют резекцию опухоли после паралича лицевого нерва, где половина или иногда обе стороны лица не работают должным образом. Это требует понимания нормальной эстетики лица, а также нормальные функции анатомия лица. Наша цель восстановить эту функцию, а также эстетический вид лица. Мы всегда должны помнить, что наше лицо так важно не только для того, чтобы функционировать, мы говорим и едим, но также для того, чтобы люди видели его в первую очередь, когда встречают нас, то есть эффект первого контакта. Эти травмы иногда эмоционально разрушительны для пациентов. Потому что они боятся выходить на улицу, общаться с людьми, они не хотят встречаться со своими близким, им очень тяжело иметь паралич лицевого нерва или аномалии лица. Итак, я считаю, очень важным восстановить, как эстетику, так, и то, что многие хирурги делают для этих групп населения очень важно восстановиться, как эстетику, так, и функцию лица.
Павел Резницкий: Вы упомянули такой термин паралич лицевого нерва. Я хотел бы сказать, что лицевой нерв — это очень сложная анатомическая структура, поэтому, действительно, очень трудная проблема паралич лицевого нерва. Не могли бы вы нам рассказать немного о лицевом нерве?
Таль Кауфман: Да. Я бы хотела поделиться с вами несколькими слайдами, потому что картинка иногда объясняет все лучше, чем слова. Поэтому я демонстрирую здесь 3 очень важных изображения. Здесь вы видите такой небольшой, очень простой урок анатомии. Очень простой, обещаю. Итак, мы видим, что эта картинка лица, мозг расположен сверху, прямо здесь, а эта часть основание черепа, где у всех у нас есть лицевой нерв. Лицевой нерв выходит из мозга и проходит внутри этой кости. Что такого особенного в этом нерве? Так это то, что он проходит очень-очень длинный путь внутри кости. Из этого мы можем понять, что каждое повреждение этого нерва заставляет его сжиматься внутри кости или каждое повреждение этой кости как бы разрезает, или сдавливает, повреждает нерв. Нерв проходит прямо здесь, под нашим ухом. Вот так распространяется по всему лицу, чтобы иннервировать лицевые мышцы. Наши лицевые мышцы, а у нас их много, они отвечают за нашу мимику. Все, что мы делаем, когда говорим с помощью рта, когда моргаем, когда поднимаем брови, когда улыбаемся все это связано с нашими лицевыми мимическими мышцами. Вы можете увидеть их все здесь, на этой картинке справа. Этот нерв также отвечает за несколько других важных функций, включая вкус в части нашего языка и в том числе за некоторые мышцы внутри уха, но его основная функция – это наша мимика.
Павел Резницкий: То есть что-то, вроде, одного из самых главных нервов на нашем лице, правильно? Без этого нерва у нас нет мимики и многих других функций? Каковы причины паралича лицевого нерва?
Таль Кауфман: Многие люди не знают, что существует очень широкий спектр причин, которые могут вызывать паралич лицевого нерва. Наиболее распространенной причиной паралича лицевого нерва является то, что мы называем паралич Белла. Паралич Белла вызван, как мы думаем, вирусом, попавшим в нерв. Этот вирус есть почти в каждом из нас. Но во время стресса или хронической болезни, любого стрессового фактора он активируется и атакует нерв. Потому что, именно в этот момент вирус активно развивается внутри кости, возникает отек, и кость начинает сдавливать нерв. Вот, где начинается повреждение этого нерва. Когда нервы перестают работать, лицевая мускулатура не работает. Так что, это самые частые причины. Но есть другие причины такие, как травмы основания черепа височной кости. Мы видим, это происходит при дорожно-транспортных происшествиях, травмы от падения. Другие причины могут быть связаны с операцией, например, с операцией на ухе или другой операции на лице, или операция на лицевой области, где также необходимо пересечь нерв, или, если нерв пересекается случайным образом. У нас также есть дети, которые родились вообще без этого нерва и у них, к сожалению, отсутствовали изначально движения лица. Многие опухоли могут привести в конце концов к параличу лицевого нерва, будто опухоль головы или шеи, будто опухоль в области головного мозга, и даже иногда у нас есть опухоль на самом лицевом нерве. Есть много других причин таких, как иммунные инфекционные, которые в рамках данного интервью я не хочу рассматривать. Это очень широкий спектр причин, которые в конечном итоге приводят к очень похожей картине неспособности двигать нашим лицом, использовать нашу мимику.
Павел Резницкий: Скажите, как пациент, человек вообще может понять, что у него паралич лицевого нерва, кроме одного важного симптома он не может пошевелить какой-то частью лица? Есть еще какие-то признаки, симптомы или главное, на что мы должны обязательно обратить внимание, проверить?
Таль Кауфман: Все зависит от причины, и каждая причина может давать разную картину. Например, при параличе Белла, о котором мы только что говорили, а это наиболее частая причина, люди часто говорят, что у них возникает боль вокруг уха, на следующее утро они видят, что не могут закрыть глаз или глаза, или они не могут улыбаться, а они улыбаются, но улыбка ассиметричная, то есть неправильная. Иногда они замечают нарушения, когда наносят помаду в зеркале. Иногда они замечают нарушения вкуса. Я имею ввиду, что часто мы видим, что требуется, на самом деле, несколько часов диагностики, чтобы понять, что происходит. Это как бы раскрывается постепенно. Тогда вы начинаете видеть, что лицо, действительно, свисает, лицо опускается. Я демонстрирую здесь на слайдах классического пациента то, как он выглядит. Начнем с пациентов в состоянии покоя — это самая крайняя картинка. Мы видим, что его бровь немного ниже, чем с другой стороны. Мы видим, что глаз немного шире, потому что нижнее веко опускается. Мы видим, что носогубная складка — это складка, которая у всех есть в норме, справа и слева, она плоская. Мы видим, что угол рта опускается все ниже и ниже. Когда этого пациента попросили улыбнуться, мы видим его правую сторону, мы видим, что у него нормальная улыбка, но он не может двигать левой стороны. Это как раз-таки классическая такая картина. Когда пациента попросили закрыть глаз, видите, что он не может полностью закрыть глаз. Степень выраженности этого может отличаться у разных пациентов. Обычно дети могут выполнять движения немного лучше. Иногда пожилые люди вообще не могут закрывать глаза. Нам необходимо решить эту проблему. Даже сейчас у нас есть решение для того, что мы называем вялым параличом лицевого нерва, когда лицо полностью опущено и не работает.
Павел Резницкий: Это фото описывает легкий или тяжелый случай?
Таль Кауфман: Это самая распространенная картина. Полностью вялый паралич лица выглядит, именно так. Иногда мы видим паралич лицевого нерва, когда что-то, какая-то мышца не работает и какая-то работает, но это не так часто. Типичная картина выглядит именно так, как этом фото.
Павел Резницкий: Как мы видели на картинке, где был описан вами лицевой нерв, мы видели, что есть много веточек, ветвей этого нерва. Прав ли я, что тяжесть клинического случая зависит от того, какая именно ветвь повреждения при траве или онкологическом процессе?
Таль Кауфман: Вы правы, обычно при повреждении одной или двух ветвей, обычно после операций по поводу опухоли сонных артерий, когда пришлось пожертвовать этим нервом, то есть пересечь ввиду распространенности опухолевого процесса или потому, что нерв был вовлечен в опухоль. Чтобы поучить онкологическое принципы безопасности операции, нам необходимо удалить этот нерв. Но, когда нерв поврежден высоко височной кости, где он еще не разветвился, в таком случае все ветви выключены и не работают.
Павел Резницкий: Эта ситуация обратима или нет? Как мы можем помочь пациентам?
Таль Кауфман: Думаю, когда мы говорим о параличе лицевого нерва, мы говорим о двух основных группах. Мы говорим о вялом параличе лицевого нерва, когда лицо опущено и вообще не работает. Все случаи паралича лицевого нерва обычно начинаются, именно с этой картины. Но, если нерв цел и не перерезан, не пересечен, например, как при параличе Белла, эти нервы умеют регенерировать. Когда начинается регенерация, мы видим совсем другую картину, которую я вам сейчас покажу, которая называется синкинезией. Лечение каждой группы отличается. Я хочу показать вам, как выглядит синкинезия, после этого мы сможем поговорить о методах лечения для каждой группы.
Павел Резницкий: Да. Мы также знаем, что синкинезия у вас в списке ваших научных интересов, у вас было много научных публикаций в этой области. Это, действительно, очень интересная область. Потому что, насколько я понимаю относительно регенерации лицевого нерва, он регенерирует очень хорошо, но может генерировать неправильно, тогда возникает синкинезия.
Таль Кауфман: Точно! Итак, синкинезия или то, что мы называем вялым параличом лицевого нерва, также является типом паралича лицевого нерва, но выглядит совсем по-другому. Синкинезия — это, когда нерв начинает регенерировать, чтобы обновить себя. Но этот процесс неорганизованный, и эта реорганизация происходит неправильно. Мы видим, что движения несинхронизированные. То есть, когда мы пытаемся закрыть глаза, приходит в движение рот или, когда мы пытаемся поднять брови, движется нижняя губа. Это неорганизованный процесс, поэтому пациент будет жаловаться на абсолютно различный спектр проблем. Это считается параличом лицевого нерва, потому что лицо не функционирует должным образом. Другая проблема, которую мы видим при параличе лицевого нерва — это сильное напряжение. Оно возникает потому, что лицевые мышцы получают слишком сильную иннервацию, то есть слишком много импульсов от нервов они получают. Мышцы при этом плотные, они работают более интенсивно, чем в нормальной ситуации. Итак, я хотела бы показать вам этого пациента с синкинезией. Вы можете видеть спокойно на левом снимке, что ее бровь опущена, довольно симметричная, я бы сказала, но ее глаза больше не расширяются. Сейчас глаз узкий, потому что мышцы вокруг глаза работают слишком сильно и сужают его. Вы можете видеть, что носогубная складка больше не плоская, она слишком даже узкая. Пациентка держит угол рта слишком высоко или слишком на бок. Вы можете видеть напряжение на ее шее, ее платизма. Платизма — это мышца шеи, которая очень напряжена. Мы видим много складок на шее. Вы можете видеть эту полосу на левой стороне, а также на другой стороне ее нет. Когда я прошу эту пациентку поднять брови, вы можете видеть, что правая бровь двигается, а левая бровь не двигается, потому что все мышцы работают у нее вместе, они работают не синхронно. Мы видим, что ее просят пошевелить бровью, шевелится ее рот. Это не желательное явление. Она не собиралась шевелить ртом, но так уже произошло. Она не может это контролировать. Мышцы, которые отвечают за функцию рта просто работают автоматически. Когда эту пациентку попросили улыбнуться, вы можете видеть, как ее глаз закрывается, что очень беспокоит пациентку. Вместо того, чтобы глаз был слишком открыт и не мог мешать ей видеть другого человека, как мы видели в вялом параличе лица, эта пациентка прежде, чем она слишком сильно закроет глаза, мы видим, что она пытается улыбнуться. Вы видите, что ее улыбка очень искривленная, нижняя губа ассиметрична. Она не может ассиметрично поднять угол рта, чтобы создать осмысленную улыбку. Также обратите внимание на ее шею. Вся ее мышца платизма очень активная и создает большое напряжение в шее для таких пациентов. Когда она пытается улыбнуться, также, как мы видим с другим пациентом с вялым параличом, параличом лицевого нерва мы видим, что эта улыбка все еще не является милой, осмысленной. Ведь у пациентов это хроническая ситуация, у них это остается на всю их жизнь, и лечение очень отличается. У нас есть методы лечения, как пациентов с вялым, так и с невялым параличом лицевого нерва.
Павел Резницкий: Итак, как же мы, все-таки, ведем, лечим таких пациентов на сегодняшний день?
Таль Кауфман: Так, я покажу вам это на следующем слайде. Мы видим, что лечение имеет вид лестницы, оно ступенчатое. Начинаем мы с физиотерапии лица, которая помогает пациентам лучше понимать, осознавать их лицо, понимать, что с ним происходит. Это очень индивидуально, и каждое лицо отличается. Поэтому нам нужно обследовать пациента, посмотреть, что происходит конкретно с ним, объяснить, что происходит ему, когда он поднимает бровь, когда пытается улыбнуться, что происходит, когда он пытается открыть рот. И затем мы даем им несколько процедур, и упражнений на каждый день, которые включают в себя массаж лица, и мышечную приподготовку, что является очень трудоемким процессом. Мы пытаемся учиться, вместе учиться правильно активировать лицевые мышцы, выражать себя, а не создавать вот эти неорганизованные движения. Если вовремя начать лечить паралич лицевого нерва, можно увидеть очень хорошие результаты. Это то, что пациент должен обязательно взять на себя, то есть пациентам нужно заниматься своим лицом ежедневно. Я работаю с несколькими лицевыми физиотерапевтами, которые специализируются на лице. Это необычная физиотерапия. С физиотерапией мы совмещаем лечение ботоксом. Ботокс очень хорошо известен в эстетических целях для уменьшения морщин на лбу или вокруг глаз. Но для пациентов с параличом лицевого нерва он используется, чтобы помочь им правильно функционировать, он разделяет, ослабляет некоторые мышцы, которые слишком интенсивно, много работают. Помогаем им добиться асимметрии, лучшего функционирования. Это удается в очень-очень конкретных местах в соответствии результатами индивидуального обследования. Так что, я должна осмотреть пациента, чтобы сначала, действительно, оценить, что плохо, а что хорошо работает, выявить, какая мышца слишком сильно функционирует, когда делает неорганизованную работу у этого конкретного пациента. Затем уже ввести ботокс очень точечно, именно в эту плохо функционирующую мышцу. После того, как мы можем дать ботокс, мы можем сделать резекцию мышцы выборочно для мышц, которые работают слишком много. Например, вы можете видеть, как у этого пациента/пациентки работает усиленно платизма, ее шейная мышца работает очень напряженно. Если мы удалим, резецируем эту часть платизмы, она получит значительное облегчение. Платизма, на самом деле, видим, достигает уголка рта, и она, действительно, может немного улучшить архитектуру улыбки. Итак, мы привели пример резекции, удаления части одной мышцы.
Другая мышца — это, так называемая, depressor anguli oris.Это еще одна мышца, опускающая угол рта, которая находится то же здесь, в углу рта. Если мы ее резецируем, удалим, если мы ее пересекаем, это поможет нашей пациентке улыбаться, помогает приподнять угол рта. После того, как мы сделали миомэктомию, удалили часть мышцы, и мы все еще хотим улучшить улыбку, мы можем сделать то, что мы называем селективной нейрэктомии, то есть селекция, то есть конкретно выбираем нерв, находим нерв, который неправильно функционирует, удаляем часть этого нерва или весь нерв. Мы можем добиться очень эффективную функцию. Мы удаляем нервы, вызывающие действия, мешающие нашей улыбке. Например, если мы пытаемся сделать нашу улыбку более подвижной, мы обрезаем ветки, которые идут к нашей мышце, которые опускают угол рта. Мы позволяем нашей улыбке становится все больше и больше, шире. Последнее, что мы можем сделать – это нарастить новую мышцу из мышц бедра. Это последняя ступенька, чтобы создать улыбку. Это уже мы используем для людей, у которых, действительно, нет движений в уголках рта, когда они пытаются улыбнуться. Мы называем это застывшей спайкой. Мышцы у этих пациентов совершено не функционируют. После всех шагов лечения мы можем предположить то, что мы называем переносом мышцы, мышцы бедра, мышцы gracilis. Мы должны выполнить эту процедуру под микроскопом. Так что, это микрохирургическая процедура, мы делаем ее здесь. Это восстанавливает улыбку с помощью совершенно новой мышцы.
Павел Резницкий: У меня еще один вопрос. Здесь мы видим 5 шагов, 5 ступеней, и все эти шаги мы должны реализовать у одного пациента или, может быть, одному пациенту будет назначена терапия, таргетная терапия лицевого нерва или хемоденервация, или некоторым пациентам потребуется селективная миомэктомия, или селективная денервация, то есть это многоэтапное лечение. Правильно?
Таль Кауфман: Верно. Одна из вещей, которую я никогда не забуду, моя наставница в Бостоне то, что она говорила, это путешествие. Поэтому, когда нам, когда мне нужно лечить пациента с лицевым нервов, мы идем по этому пути вместе. Мы начинаем эту многоступенчатую процедуру, как вы правильно сказали с самой нижней ступеньки лестницы, мы движемся к улучшению улыбки, мы вместе решаем эту проблему. Если это достаточно пациент доволен своей улыбкой, а часто это именно так, то достаточно просто ботокса, если у пациента легкая синкинезия. Им просто нужны эти лечебные штрихи в нужных местах, и они получают великолепную улыбку, которой могут наслаждаться весь день, и на этом мы останавливаемся. Но у некоторых пациентов с синкинезией более выраженной, и пациенты обычно хотят получить больше, и тогда мы можем иногда совмещать несколько процедур вместе. Например, мы можем сочетать резекцию удаления платизмы мышцы шеи, селективная невротомия, что является очень распространенной комбинацией. Мы можем сочетать резекцию с резекцией платизмы. Можем думать о том, что работает для пациента и, что ему нужно, и мы можем предложить свои варианты после правильного осмотра. Вы совершенно правы, требуется долгий путь и требуется время, чтобы, действительно, достичь того момента, когда пациент говорит я наслаждаюсь своей улыбкой.
Павел Резницкий: Относительно переноса мышцы с бедра вы имеете ввиду, что иногда нужно делать фактически трансплантацию, перенос мышцы из другой части тела на шею или на лицо?
Таль Кауфман: Да. Это очень сложная процедура, но мы делаем ее здесь, в Израиле очень часто. Мы берем кусочек тонкой мышцы, мышцы gracilis, не всю мышцу берем, очень маленький отрезок и пересаживаем его на лицо от верхней губы в эту область. Тогда получается это мы создаем симметричную улыбку. Мы можем питать этот мышечный трансплантат с другой стороны, можем питать его жевательного нерва. Это детали, которые, я думаю, мы можем объяснить пациентам на приеме, если они придут в больницу. До такой степени, который они хотят услышать подробно об этой процедуре.
Павел Резницкий: Хорошо. Итак, у вас еще есть один слайд, насколько я помню.
Таль Кауфман: Да. Я хотела бы показать. Немного обсудили лечение невялого паралича лицевого нерва, но мы также можем помочь с вялым параличом лицевого нерва. Например, люди с параличом Белла. Их нерв не поврежден и предполагается регенерация. Мы мало, что делаем в вялом состоянии, который обычно длится от нескольких недель до нескольких месяцев. Мы инструктируем пациентов делать правильный уход за глазами в первую очередь. Нам нужно защитить глаза специальным каплями. Мы помогаем им с помощью небольшой физиотерапии, чтобы понять, как справиться с этим состоянием в течение короткого времени, когда у них появляется слезотечение, слюнотечение, когда они не могут нормально говорить, правильно есть. Но мы лечим лицевой вялый паралич лицевого нерва, когда нерв пересечен полностью, и регенерация уже не ожидается. Например, пациенты, перенесшие несчастный случай с повременным нервом, пересеченным нервом, имеющие онкологические причины, опухоли, требующие пересечение нерва. Тогда мы не ожидаем никакой регенерации, необходимой для помощи этим пациентам. Несколько вещей, которые мы можем сделать – это поместить груз для век на их верхнее веко, которое поможет им закрывать глаза. Работающая под таким действием гравитация век — это очень простая процедура, это делается под местной анестезией, это занимает около 30 минут. Пациент чувствует себя намного лучше, потому что он не ощущает сухости глаза. Для пожилых пациентов, у которых опущено нижнее веко, и мы можем подтянуть это нижнее веко, и помочь обоим векам сомкнуться. Еще одна вещь, которую мы можем сделать — это сделать статическое подвешивание лица. Под общим наркозом мы можем взять немного фасции бедра. Фасция — это оболочка мышцы. Мы берем ее немного совсем и делаем, такие полоски нарезаем, чтобы, действительно, подвешивать все части лица. Подвешиваем нос, подвешиваем середину верхней губы, подвешиваем нижнюю губу. Пациент больше не выглядит, точнее его лицо больше не выглядит вялым и, действительно, выглядит симметрично, по крайнее мере, в состоянии покоя. Есть другие мелкие коррекции, которые мы можем внести с помощью неких наполнителей. Мы можем ввести наполнители в носогубные складки, чтобы они выглядели более симметричными и сбалансированы или в губы. Иногда губа имеет трофическое значение, губа выглядит слишком тонкой. Мы можем увеличить и помочь с симметрией. Это также очень важно с точки зрения функции речи.
Павел Резницкий: Мы видим, что у вас, действительно, колоссальный опыт работы с лицевым нервом и в реконструктивной хирургии. Не могли бы нам рассказать об одном или двух ваших самых интересных и сложных клинических случаев?
Таль Кауфман: Я думаю, что очень сложно выбрать одну или две клинические ситуации, примеры. Но, я думаю, что одна очень интересная тема – это выбранная процедура невротомия, которая является новой процедурой. Мы учимся, изучаем эту процедуру все время. Во время моего пребывания в Бостоне я провела много времени, изучая эту хирургическую процедуру, изучая результат этой процедуры. Мы берем пациентов с синкинезией, они могут, действительно, после этой процедуры правильно поднимать угол рта. Они хотят больше, они хотят улучшить свою улыбку. Что мы делаем? Это даем им медикаментозный сон, наркоз, делаем лифтинговый разрез на лице, который является очень скрытым, невидимым разрезом. Мы исследуем карту лица, наносим на карту все ветви лицевого нерва, и мы стимулируем их специальным нейростимулятором, который дает нам информацию о том, что это за нерв, который активируется каждой ветвью, какие мышцы он активирует. Мы касаемся как бы ветви, которая идет вверх, мы смотрим и видим активацию бровей. Мы спускаемся вниз, мы видим закрытие глаз. Мы идем дальше вниз, мы смотрим ветки, которые отвечают за улыбку. Тогда мы должны решить, какие ветви мы возьмем, какие ветви оставим нетронутыми, и, конечно же, мы хотим оставить нетронутыми все важные ветви, которые закрывают глаза, отвечают за улыбку. Мы хотим совершить, конечно же, сделку, мы хотим срезать все ветви, которые действуют против пациента, то есть работают против улыбки. Я думаю, что очень-очень приятно в этом то, что иногда пациент замечает значительные улучшения улыбки уже в послеоперационной палате. Он просыпается и плачет от счастья, потому что видит больше зубов на своей улыбке. Как бы их спайка, которая закрывает рот смещается на 2 мм больше, но больной параличом лицевого нерва знает, что это уже много и это потрясающе. Иногда эта процедура не работает идеально, потому что синкинезия очень разная у каждого пациента, и мы не знаем об этом, пока они не проснутся. Но, когда процедура проходит успешно, это абсолютное счастье видеть, как они улыбаются.
Павел Резницкий: То есть, на самом деле, каждый миллиметр улыбки может принести счастье пациентам и вам, как хирургу. Итак, доктор Кауфман, спасибо за уделенное время и за прекрасную информацию о вашем опыте! Я думаю, что это было, действительно, отличное и чрезвычайно полезное интервью для нашей аудитории. Я очень надеюсь, что, если у некоторых пациентов будут такие проблемы особенно с лицевым нервом, они смогут попасть в ваши профессиональные руки!
Таль Кауфман: Большое спасибо! Было здорово быть с вами! Спасибо!
Связаться с доктором Таль Кауфман можно по e-mail: info@sapirmedical.com
